Н.Я. Грот: теоретические вопросы философии и
психологии личности (3)

Предыдущая страница

Определение личности как носителя моральных идеалов и обязанностей,
как сверхиндивидуального, божественного, творческого начала человека

Если первые эпизодические обращения М. Я. Грота как исследователя к понятию личности произошли в одесский период его научной и педагогической деятельности [3], то во время его пребывания в Москве использование этого понятия и его исследование в различных аспектах становится все более систематическим. Уже в статье "Основания нравственного долга" [5] ученый рассматривает личность в связи с различными сторонами ее морального поведения. Он делает акцент на поведении "нравственной личности", утверждая, что основы нравственности следует искать в морально действующей личности [12, с. 12, 13].

Ученый видит коренное противоречие, антиномию, проблему нравственной деятельности личности в соотношении между рассуждениями о личном благе, интересах, или эгоизме, что исключает всякую ценность нравственного поведения, и поиском "такой основы или такой санкции нравственного поведения и идеи нравственного долга, которые не имеют отношения к личному благу морального существа" [12, с. 13].

Он выдвигает десять основных положений, которые входят как элементы в решение этой проблемы. Однако, их значение шире, поскольку в них содержатся принципы исходного нравственного мировоззрения автора. Рассмотрим их кратко [12, с. 13-16].

1. Никакой другой внутренней санкции или последнего основания для человеческого поведения и деятельности не может бать, кроме доступных человеку чувств и чувствований, которые могут быть двух видов: приятные (удовольствие, наслаждение, радость, счастье, блаженство) и неприятные (боль, страдание, печаль, несчастье, мука).

2. Никакая деятельность человека, а следовательно, и нравственная деятельность, не может иметь других оснований, кроме стремления человека к приятным чувствованиям и чувствам и отвращениям от неприятных. Поэтому совершенно безнадежно и бесполезно стараться устроить из этики, как руководства нравственным поведением человека, всякий эвдемонизм, т. е. принцип счастья и блаженства.

Очевидно, личность человека не есть только его животно-психическая индивидуальность, а сочетание этой последней с мировым духовным началом, с божественной творческой силой, создавшей мир, и в этой последней находятся корни всей нашей нравственной жизни...
Н.Я. Грот

3. Последнее не означает, что нравственным поведением человека должны руководить принципы удовольствия, наслаждения, эгоистической пользы, индивидуального блага, животного счастья и т. п. У человека две природы: одна низшая, животная, неразумная, узко индивидуальная, эгоистическая, другая - высшая, собственно человеческая, разумная, общая и потому враждебная эгоизму и чистому индивидуализму. Сообразно этому, доступное человеку счастье может быть двояким.

4. Двойственность природы человека проходит через все области его существования и отражается в двояком, отчасти противоположном друг другу порядке его умственных, волевых, чувственных отправлений. Так, в области мысли индивидуальные, ограниченные пространством и временем восприятия, представления и понятия противоположны общим, незыблемым и вечным идеям и идеалам. В области воли личные, временные, мимолетные влечения и желания противоположны общечеловеческим, постоянным и неизменным стремлениям к истине, красоте, добру, свободе, вечности. В области чувства временные и скоропреходящие наслаждения и удовольствия, связанные с животной природой человека, противоположны совокупности чувств идеальных, собственно человеческих, вытекающих из восприятия красоты, истины, добра и соединенных с сознанием осуществления этих начал в нас самих, в мире.

5. Согласно этой двойственности всего духовного существования и самосознания человека, есть две формы самочувствия, в которых человек может ставить цель своей жизни и задачу своей деятельности как: а) животное счастье физического организма, наслаждающегося всеми своими отправлениями и силами, и б) человеческое счастье и блаженство духовного существа, который выполняет все свои функции и все свое внутреннее назначение.

6. Обе формы счастья несовместимы друг с другом, потому что противоположны друг другу. Из-за ограниченности сил человека всякое сознательное стремление и действие в направлении удовлетворения потребностей животного счастья неизбежно отвлекает силы человека от стремлений и действий, ведущих к удовлетворению потребности в счастье духовном, собственно человеческом. Отсюда неизбежная борьба влечений двоякого порядка и испытание глубокого страдания при попытках совмещения несовместимого.

7. Поскольку животная жизнь для человека является неизбежным и необходимым условием существования как живого индивидуума, то по мере того, как животное удовольствие превращается из бессознательного процесса в предмет сознательных человеческих усилий, направленных на приумножение и истончение животных чувствований и материального благосостояния, то неизбежно начинается и враждебная нашей общей и высшей идеальной природе эгоистическая деятельность, которая по существу противоположна деятельности нравственной.

8. Основанием нравственной деятельности является стремление к счастью и блаженству духовному, идеальному, враждебному всякому ограничению условиями времени и пространства, вообще индивидуальному животному существованию.

9. Вследствие этого, неизбежным постулатом возможности нравственной деятельности является допущение самостоятельности той всеобщей субстанции - духа, благодаря которой мы в самих себе находим личность, способную - в высших идеях, стремлениях и чувствах своих - отрешиться от индивидуальных и временных условий животного или физического существования.

10. Только таким образом можно объяснить, почему нравственная деятельность предполагает не только борьбу против всякого эгоизма, чувственности, расчета личной выгоды и благоденствия, но и полное самоотречение животной личности, то есть готовность человека не только испытывать всевозможные страдания, связанные с ограничением его животной природы, но если нужно - и полную готовность его пожертвовать во имя высшего духовного блага, даже самой индивидуальной жизнью, как временной и случайной формой бытия того всеобщего начала, которое составляет сущность и основу идеального существования личности [12, с. 13 - 16].

Эти десять положений характеризуют первоначальное понимание Н. Я. Гротом нравственной личности, но не только это. В них проявляется и собственная нравственная позиция ученого, философа, психолога, педагога, организатора, литератора, которая научно обосновывается автором и далее уточняется. Он убежден, что "в силу коренной противоположности временной животной природы личности - ее вечной и общей духовной основе, человек не имеет права ставить свое индивидуальное существование выше прочих индивидуальных существований и должен полагать свое счастье не в сохранении самого себя, как физического организма, а в сохранении и приумножении в целом мире того идеального самочувствия, в усилении той духовной мощи, которые он в себе сознает и во имя которых действует нравственно.

Отсюда заповедь любви к Богу, как верховному, вечно осуществляемому идеалу, заповедь любви к ближнему, как к самому себя, то есть как к тому же высшему духовному началу, которое человек носит в себе и которое и в других может совершить во имя Бога - не хуже, чем в нем, дело воплощения духовных начал в жизни, если только сам он не подаст пример самоотречения, т. е. такого нравственного подъема духа, при котором животное существование всецело приносится в жертву вечному и абсолютному духовному бытию [12, с. 16].

Н. Я. Грот отмечает условность сформулированного им морального императива, который "является условным только с точки зрения всей человеческой личности, взятой в ее целом и включающей в себя животный индивидуум. Для духовной же стороны этой личности не существует такой условности. Если для человека, в целом, стремящегося и к временным благам животного существования и к вечным благам духовного бытия, еще можно допустить вопрос о выборе между двумя формами счастья, то для самого духовного существа возможно только стремление к высшему духовному блаженству и удовлетворению...

Все дело заключается, следовательно, в том, чтобы человеческая личность сознала вполне свою духовную суть, поняла подлинный верховный закон своей жизни, уяснила себе краткость, ненадежность и роковой вред для истинного блага своего - всех тех увлечений животными наслаждениями и всех тех опасений перед животными страданиями, которые руководят его жизнью на низшей ступени развития. Это понимание дается, рано или поздно, для массы людей самой жизнью, ее жестокими и беспощадными уроками.

Но оно может быть также плодом научного опыта и результатом научной демонстрации. Задача этики, как науки, в том и заключается, чтобы дать эту демонстрацию, доказать неопровержимо, что закон человеческой жизни состоит из непреодолимого стремления человека к высшему духовному блаженству, что всякое нарушение этого закона рано или поздно жестоким образом наказывается, а духовно¬нравственная жизнь сама в себе заключает высшую награду и дает полноту удовлетворения" [12, с. 17].

Подводя итог своим рассуждениям по указанным выше вопросам, Н. Я. Грот выражает уверенность, "что в них примиряется указанная выше антиномия, по которой, с одной стороны, нравственная деятельность исключает всякий животный эгоизм, а, с другой стороны, может найти себе опору только в стремлении нравственной личности к своему собственному благу. Настоящее благо личности - в отречении от своей животной обособленности, в сознании себя звеном и воплощением общего целого, вечного.

В осуществлении этого сознания и лежит то счастье и блаженство, которое составляет истинное основание нравственного поведения человека, а стало быть и его нравственного долга. Нечего бояться идеального эвдемонизма, при котором счастье есть все-таки истинная цель деятельного человека - но не то счастье, которое дается скоропреходящими животными наслаждениями, а то, которое заключается в полном самоотречении личности, в акте ее жертвоприношения собой, и при котором в минутной радости воплощается вечность (ибо вечность есть безвременность, а не бесконечность времени)...

Так должны были рассуждать и чувствовать мученики христианства, мученики всякой идеи и всякого добра на крестах, на кострах, на виселицах. И кто не позавидует их счастью и не признает, при сравнении с ним, полного ничтожества всего того, чем люди ежедневно тешатся в жизни, заглушая в себе Бога, попирая в себе вечное начало? " [12, с. 18].

Интересно приложение указанных положений чувственно-нравственной теории Н. Я. Грота к оценкам отношений тогдашней жизни. Ведь, как считает ученый, "мы присутствуем при великой душевной драме, переживаемой не отдельными личностями или даже народами, а всем культурным человечеством. Дело идет, по-видимому, о коренном изменении миросозерцания, о полной переработке идеалов.

... В XIX столетии, благодаря железным дорогам, пароходам, телеграфам и телефонам, а также журналам и газетам, возникла почти на наших глазах, новая сложная нервная система в организме человечества. Человечество становится именно благодаря ей, единым, цельным организмом, все части которого поневоле принуждены функционировать согласно. И это согласие неизбежно будет возрастать с дальнейшим развитием общей нервной системы" [12, с. 23 - 24].

В этих условиях, в частности, "маленькое, даже и не очень крупное событие, совершающееся сегодня не только с какою-нибудь заметной, но иногда и вовсе незаметной, личностью становится завтра известным всему миру... Грех, вина, преступление и даже проступок личности делаются рано или поздно общим достоянием. Жизнь личности становится все более и более насквозь прозрачной, особенно когда эта личность представляет какой-нибудь интерес...

Нравственная ответственность личности заметно возрастает, а с возрастанием нравственной ответственности все настоятельнее и настоятельнее становится реформа нравственных понятий и идеалов. Прежняя неправда жизни и лицемерная подделка нравственности становится все труднее и труднее. Тайное так легко становится явным, обман так трудно становится скрыть, что каждая личность, совершая поступок, должен быть заранее готова во всякое время отдать в нем отчет всему человечеству" [12, с. 25].

Стр. 3

Переход на следующую страницу